Эпоха Мертворожденных - Страница 91

– Наширяйте ее антидепрессантами, наркотиками, снотворным – я, там, знаю!

Врач снисходительно посмотрел на меня, как на настырного карапуза:

– Звонил Секретарь Военсовета. Мы делаем все возможное…

В коридоре мелькнуло знакомое лицо одного из Дёминых пацанов. На улице, возле стоящей под парами микроколонны реанимобилей с российскими государственными номерами, увидел еще пару ребятишек.

Понятно – Стас своих не бросает.

Машины, чуть ли не на ходу высаживая офицеров, сразу расползались по территории аккумуляторного завода. На улице никто не шарится – люди быстро спускаются в подвал штаба. Город долбят круглосуточно. Вот-вот стальные колонны Объединенных Сил затрещат гусеницами по щебню разбитых вдрызг улиц. Жара не падает – наоборот, еще чуть поднялась над сорокоградусной отметкой.

Началось заседание. Одну высокоточную авиабомбу – сюда, и битва для фашиков закончится сокрушительной победой. Все здесь, начиная от Кравеца с командованием – Буслаевым и Опанасенко, кончая Воропаевскими полевиками.

Замысел операции лично мне не понятен. Какой смысл, спрашивается, в процессе обороны поэтапно отводить регулярные части и дрочить фашиков силами полевых отрядов и полувоенным ополчением? Ведь это, по сути, – сдать город?! Сижу, прячу глаза, помалкиваю в тряпочку. Статус личного друга Верховного обязывает.

Последняя ювелирная выкладка еще более высохшего, словно в одну жилу спекшегося, Шурпалыча. Матерный рокот напутственного слова Команданте. Рикошетящие в бетоне подвала, ревущие ускоряющими подсрачниками команды Нельсона. Народ поехал по своим позициям…

Остались с Колодой. Ему у Буслаева, напоследок что-нито – выклянчить, мне – со Стасом перетереть.

– Ну, як, Батько, поколядуемо з хфашистамы?

– Побачимо… Цэ у тэбэ – гуп-ца-ца, а у мэнэ – брыгада. Ты ж, панэ, як курка: зъив, сэрнув, пишов – а кому за усэ видповыдаты трэба? Чи – не так? – прищурился хитрый хохол.

– Да ладно, Батя, то ты Буслаеву будешь плакаться, мне – на кой. Нормально все будет. Асфальт на полтора метра вглубь кровью твоих "зэмлячкив" пропитаем, та свалим к границе… Делов?!

Хлопнув вытянувшегося рожей Колоду по широченной спине, пошел к Демьяну в машину – под кондиционер. Посидели, остыл чуток, вижу – появилась "головка" Военсовета. Выполз навстречу. Субординация, как-никак, ведь армия жеть, а не очумевшие от страха неминуемого возмездия "бандытськи угруповання", как ЦУРюкина пресса пишет.

– Здравия желаю, товарищ Верховный Главнокомандующий!

– Издеваешься, жопа?! – Обнялись…- Ты как, Кириллыч, насчет – пообедать?

– Легко…

Через полчаса засели в уцелевшем кабачке под бывшим кукольным театром. Заведение – только для белых, то бишь – для высшего командного состава. Слышал о нем многое, но попал впервые. Ничего так, словно в довоенные годы вернулся… Только блядей не видно да "милитари стайл" со всех сторон – с перегрузом.

Пока готовили, хлобыстнули по рюмочке кофейку да переговорили с глазу на глаз в отдельном кабинете.

– Что с Катькой, Стас?

– В Ростове. Из кризы – вывели. Состояние стабильно тяжелое, но жить будет – девяносто девять процентов.

– Как бы крышу у девки не сорвало…

– Все нормально будет. Когда протезирую в Германии – еще стрекозой поскачет. Ты ведь знаешь – там характера на троих хватит. Не сломается.

– Был у нее. Ушел просто в шоке. Жалко девку до слез.

– Я знаю, брат. Спасибо. Давай еще по рюмахе.

Перешли к теме сегодняшнего совещания.

– Понимаешь, Кириллыч, ты уперся рогом в термин "оборона" и поэтому не можешь въехать в установки Опанасенко. Не будет никакой обороны, к примеру, как в Лисичанске. Въезжаешь?! Все это – убедительные для стороннего наблюдателя декорации нарисованные Александром Павловичем. Стоит задача: сдать город с максимальными разрушениями – раз. Сохранить боеспособные части Республики – два. Нанести противнику тяжелый урон в личном составе и технике – три. На закусь – неплохо бы проваландаться с этой, якобы, обороной дней семь-восемь.

– У-у-у… вот оно что… – я скривил тупоумное выражение лица… – Тоды ты, Стасище, забыл еще пару пунктов… – я выдержал паузу, но на благожелательном лице друга не дрогнул ни один мускул. Дипломат, однако! Вырос, красавец… – Например, добиться впечатляющих потерь в своих небоеспособных частях, в виде спешно сформированных и необстрелянных фольксдойче, а ля народное ополчение. Или дать возможность фашикам изысканно нашинковать раненых в так и не эвакуированном госпитале.

– Не накручивай себя, дружище! Раненых вывезем. Областную, обязательно разнесут. Кто-то под отгребалово попадет. Некуда деваться. Нет у нас другой такой больницы. Осветим событие – привлечем внимание мировой, так сказать, общественности к зверствам, так называемых, Объединенных Сил. Только ты, сучара, не передергивай: не мы – подставляем. Мы лишь точно знаем, как именно будут развиваться события.

– Ладно – толку спорить… Зачем сдаем столицу Республики и самый удобный для обороны город?

Кравец наклонился ко мне, внимательно посмотрел в глаза и сказал:

– Ты был в Краснодоне? Видел новые части?

– Ну, видел… Два мотострелковых полка на старой технике и что?

– Вот ты стал тормозить, брат… Не задумывался почему русские нас, словно на резиночке, – то подтянут, то отпустят: поставили С300 – свернули; прислали саперов – забрали. Все время и со всем: с оружием, военспецами, техникой. Почему?

– Да не врубились еще, что они – следующие.